22 апреля 2024 года исполняется 108 лет со дня рождения Абрама Давидовича Кацмана. Для ЧПИ-ЮУрГУ – личность легендарная. Первый математик, во всяком случае один из первых вместе с Н. А. Сенчищевым, основатель математического направления в только что образовавшемся в 1940-х годах институте, человек собравший собственными усилиями кафедру – основу математического коллектива, который есть в ЮУрГУ сейчас, который составляет значительную часть истории вуза.
108 лет для конкретного человека много (хотя случаются и долгожители, примерно столько прожил автор знаменитого учебника по матану академик С. М. Никольский). Однако эта цифра укладывается в масштаб человеческой жизни. Абрама Давидовича нет с нами с 1989 года, но живы его дети, внуки и правнуки, ученики, коллеги, для которых он сделал немало доброго. Все они сегодня тепло вспоминают Учителя.
В музее ЮУрГУ хранятся его анкеты и фотографии. Вот он хитро усмехается в седые усы, вот строго смотрит на студентку, которая отвечает ему на экзамене билет, вот метлой прогоняет остатки зимы на субботнике в парке культуры и отдыха имени Гагарина. Последнее фото не случайно: день рождения Абрама Давидовича совпадал то с ленинскими торжествами, то с субботником. Затем демонстрация – и снова общее фото коллег под транспарантами. Эти лица – гордость города, пусть даже город об этом и не знает; ведь кто умнее математиков. И никакая строгая наука без математиков невозможна, это было ясно и в докомпьютерную эпоху, без «квадратичной формы не поедут колеса машин и для коров не достать комбикорма» – как поётся в старой студенческой песне.
Биография Абрама Кацмана неоднократно описана и опубликована в статьях его младшего соратника – Владимира Ильича Заляпина, выходивших и в «Вестнике ЮУрГУ» и на сайте университета. В. И. Заляпин – настоящий летописец истории математики в ЧПИ и превзойти его в этом жанре вряд ли получится. Поэтому мы в этом очерке, хотя и будем опираться на труды Владимира Ильича, но не станем их пересказывать, не станем перечислять награды и достижения А. Д. Кацмана, а ограничимся вольным коллажем из воспоминаний о нём.
«Ты одессит – а это значит…»
Многие кафедры ЧПИ-ЮУрГУ начинали свою историю с того, что туда прибывал «десант» молодых учёных. Первая волна прибыла в военные годы в эвакуацию в Челябинск, затем ряд волн приходился на шестидесятые-семидесятые. На каждой кафедре вспоминают москвичей, ленинградцев, казанцев, прибывших в молодой челябинский вуз создавать научные школы. А среди математиков чётко прослеживается и одесский след.
Когда-то на берегах реки Буг и Чёрного моря провёл детство и юность сам Абрам Давидович. Как шутили в поздравительных адресах коллеги – «на родине Гомера». Никому не известно, где родился и жил Гомер, но где-то в мире Античной Греции и у моря.
Абрам Давидович закончил физико-математический факультет Одесского университета, где существовали легендарные научные школы. Про факультет Владимир Заляпин рассказывает так: «Здесь наследники Шатуновского, Ляпунова и Когана, ровесники и сподвижники Крейна и Рутмана строили храм внутри [храма науки]».
Однако реализовать себя в качестве учёного сразу не получилось. Началась Вторая Мировая – Великая Отечественная война.
«В конце июля 1941 года Абрам Давидович был мобилизован в действующую Красную Армию, – говорится в статье Владимира Заляпина. – Воевал на Закавказском, а позднее на Степном фронтах сначала башенным стрелком, позднее – командиром танка 32 танковой бригады 5 Гвардейской танковой армии. Северный Кавказ, Курская дуга – беспрерывные бои, порой позиционные, порой наступательные. В одном из таких боев под деревнями Козырево и Тамаровка в 1943 году танк младшего лейтенанта Кацмана был подбит, а сам он получил тяжелое ранение в голову. До января 1944 г. Абрам Давидович находился на излечении в госпитале в Челябинске и одновременно числился в офицерском полку запаса при Главном управлении бронетанковых войск». А в январе 1944 года, согласно документам, хранящимся в музее ЮУрГУ, уже вышел на работу преподавателем кафедры высшей математики.
Что же всё-таки привело его в Челябинск? Судьба, маршрут санитарного поезда? Секрет раскрыла его дочь Ева Абрамовна Шнейдерман, поведавшая нам семейную легенду – со слов тёти. «В начале войны отец как командир танка приезжал получать танк на Челябинском тракторном заводе», – рассказывает Ева Абрамовна. Отметим, такова была распространенная практика, будущие танкисты проходили практику в сборочных цехах ЧТЗ, получая незаменимые навыки.
«На ЧТЗ работало много эвакуированных. Отец спросил, нет ли среди них земляков-одесситов, – рассказывает Ева Абрамовна Шнейдерман, в прошлом преподаватель ЮУрГУ. – Позвали мою будущую маму, Лидию Натановну Бухман, она работала в отделе главного технолога на опытной базе. Между ними завязалась дружба. В госпиталь Абрам Давидович сначала был распределён в Тюмень, но оттуда долечиваться он выпросился в Челябинск. Здесь его встретила мама». Решено было остаться в Челябинске, и Абрам Давидович обратился в ЧПИ. Возможно помогли и друзья с ЧТЗ, ведь Тракторный завод был тогда одним из главных поставщиков педагогических кадров для новорожденного вуза.
Так не только война, но и взаимная любовь, в том числе к Чёрному морю, послужили появлению в Челябинске серьёзной математики!
Не-важный начальник
Листаем альбом, подготовленный коллегами (прежде всего В.И. Заляпиным) к одному из юбилеев Абрама Давидовича. Здесь фотографии перемежаются с шутками, пожеланиями, посвящениями.
И какая же математика без теорем, без доказательств от противного.
«Теорема. Абрам Давидович, начальник Вы были не важный.
Доказательство.
1. У Вас не было своего кабинета и даже собственного стола (так в тексте – ред).
2. У Вас не было портфеля /абсолютно достоверно/
3. Важный начальник никогда не побежит сам заменять ассистентку, у которой заболел ребёнок.
4. Ваша лекционная нагрузка не позволяла Вас застать за /несуществующим!/ столом
5. Большую часть времени Вы проводите в окружении людей младше Вас…»
И т. д. в том же духе.
Похоже, что теорема доказывает совсем не то, что заявлено в формулировке. Так возникают научные революции: возникают новые теории, опровергая старые. Чтобы не оставалось недоумений, на следующей странице сформулирован:
«Принцип Кацмана. Важность работника пропорциональна выполняемой им нагрузке».
Этот принцип, как сказано дальше в альбоме, Абрам Давидович распространял не только на подчинённых – преподавателей, но и на студентов.
Его любимая фраза «Сядьте, подумайте! Думать надо!» -- названа там «квинтэссенцией педагогической мудрости, обращённой к тысячам студентов». Кого-то фраза не радовала, ведь она означала, что решение неверно, но кого-то спасала от низкого балла на экзамене, а для кого-то, как знать, открывала дорогу в большую науку.
К студентам Абрам Давидович был строг и справедлив. «Отец терпеть не мог шпаргалки на экзаменах, – вспоминает его дочь Ева Абрамовна Шнейдерман. – У него в итоге скопилась целая папка с коллекцией разнообразных экземпляров. Один молодой человек учился заочно в ЧИМЭСХ и потихоньку таскал шпаргалки попользоваться, радуясь, что не приходится писать их самому».
Преподаватели кафедры высшей математики № 1 вспоминают, как Абрам Давидович всячески помогал коллегам, даже не увольнял никого, пока не убеждался, что тот найдёт новую работу.
«На кафедре папа был как отец родной, – вспоминает дочь Ева Абрамовна Шнейдерман. – Был на кафедре сотрудник, холостяк, отец помог ему получить комнату. Но мало того, ведь холостяку много не надо, так отец настоял и пошёл вместе с молодым преподавателем покупать ему кровать и иную мебель».
«Именно благодаря Абраму Давидовичу Кацману был заложен тот фундамент, на котором зиждется сегодня математическая громада ЮУрГУ, – вспоминает ветеран ЮУрГУ Александр Борисович Самаров. – Абрам Давидович ушёл из жизни в 1989 году, но собранный им коллектив, заложенные традиции, дух, объединяющий единомышленников, определяет вектор развития математических кафедр и по сей день».
Дед прежде всего хотел, чтобы я стал человеком
Внук Абрама Давидовича Анатолий Шнейдерман закончил в 1990-х годах математический факультет ЧелГУ, но в итоге состоялся как продвинутый бизнесмен. Каким было воспитание деда – математической легенды? Заставлял ли дед внука следовать по его стопам?
«Конечно, районные олимпиады, заочная матшкола МГУ и математический кружок при Дворце пионеров и школьников – всё это присутствовало в моём детстве, – вспоминает Анатолий Шнейдерман. – Вообще-то я выбирал между математическим и медицинским, но для поступления в мед требовался опыт работы медбратом, так что перевесила математика. Но дед никогда не давил на меня, никогда не заставлял корпеть над задачами. За одним исключением: в нашем доме никогда не было модного в восьмидесятые микрокалькулятора. Все арифметические вычисления я с детства должен был выполнять в уме. А так… дед всегда говорил, что главное – стать человеком».
В рукописном альбоме к юбилею Абрама Давидовича много говорится о его увлечении садоводством. «В 1972 году дед приобрёл (вне очереди, как инвалид Великой Отечественной войны) автомобиль Жигули небесно-синего цвета, – вспоминает Анатолий Шнейдерман. – На машине мы ездили в сад в посёлок Бутаки. Дед ездил осторожно, как мне казалось, медленно, просто ко всякому делу он подходил вдумчиво. Если сезон был не садоводческий, в выходные мы гуляли по лесу. Дед любил музыку и старался привить любовь к классике и мне, мы ходили в филармонию, слушали Рихтера и Спивакова. А в летние каникулы мы с дедом путешествовали по стране, ездили в пансионаты, но обязательно каждый год – на его родину, к Чёрному морю».
«Наша домашняя компания состояла из математиков ЧПИ – Николай Аристархович Сенчищев, Михаил Романович Решетов, – рассказывает Ева Абрамовна Шнейдерман. – Отец очень дружил и Александром Тимофеевичем Полецким, зав. кафедрой теоретической механики ЧПИ, под началом которого работала потом и я. Он держал связь с алгебраистами, с которыми подружился когда-то, когда защищал диссертацию в Свердловске по теории полугрупп – у знаменитого профессора Конторовича».
Близкие описывают шутку, которой два заведующих кафедрами – А. Д. Кацман и А. Т. Полецкий – подкалывали друг друга. Звонит один другому: «Александр Тимофеевич, вы ещё не видели сегодня первую полосу газеты Правда? Прочите обязательно!» Через некоторое время обратный звонок: «Зачем вы торопили меня читать? Обычный выпуск». – «О, спасибо, значит сам читать не буду».
Прежде чем семья Абрама Давидовича переехала в отдельную квартиру в центре, приходилось жить в квартире на несколько соседей. «Мы жили в коммунальной квартире на проспекте Ленина, в Челябинск приезжали поступать многие земляки Абрама Давидовича, друзья, родственники, и для каждого двери нашего дома были открыты, -- вспоминает Ева Абрамовна Шнейдерман. – В доме всюду присутствовала математика. Отец очень много времени отдавал подготовке к лекциям. Ни разу не следовал он по начитанному материалу, каждый год готовил лекцию заново – на высшем современном уровне. Весь стол дома был завален бумагами, но трогать ничего не разрешалось. С детства у меня была привычка: если что-то написано не моей рукой, ни в коем случае не выбрасывать – это работы отца или учеников».
Таким – строгим и отзывчивым, весёлым и остроумным – был «патриарх математики» в Челябинске, Абрам Давидович Кацман. Очевидцы вспоминают, что когда его имя произносилось на собрании энергофакультета, зал, как никого другого, встречал его апплодисментами. А сегодня о нём свидетельствуют плоды той математической нивы университета, которую он когда-то создавал и выращивал год за годом.