Заведующая кафедрой русского языка и литературы, доктор филологических наук, профессор Южно-Уральского государственного университета Елена Пономарева пообщалась с журналистом интернет-издания lentachel.ru. В интервью Елена Владимировна рассказала, что такое «олбанский язык», почему в этом году школьники так плохо сдали ЕГЭ по русскому языку, почему важно писать сочинения, как заставить детей читать, чему сегодня учат журналистов и какое будущее у русского языка.
На сайте Южно-Уральского государственного университеты мы публикуем выдержки из этого крайне интересного интервью, а с полным текстом беседы вы можете ознакомиться здесь.
- Несколько лет подряд мы работали экспертами на ЕГЭ и после каждого года делали презентации, в которых показывали типичные ошибки. Так вот, некоторые ошибки было сложно квалифицировать. Это был так называемый «олбанский» язык. Такого рода ошибки можно было принять за нарушение речевой этики, ведь абитуриент пишет официальную письменную работу, а сам буквально «чатится»! Все это последствия того, что в интернет-пространстве зачастую писать грамотно – дурной тон. Словесный выпендреж становится нормой, и детям, которые видят это изо дня в день, уже почти невозможно объяснить, что это неправильно, что так писать нельзя.
- В этом году ЕГЭ сдали так, что хуже уже просто нельзя. Вы представляете, что такое получить 24 балла из 100 по русскому языку? Для этого надо подписать свой экзаменационный лист и практически больше ничего не делать! Министерству образования пришлось даже пойти после сдачи экзамена на снижение планки минимального балла, для того чтобы детям в школе выдать аттестаты. Слава богу, в вузах порог не снижали, и мы даже на контрактную форму обучения не имеем права брать выпускников, которые набрали всего 24 балла по русскому языку. Причем ЕГЭ сам по себе – это экзамен, который успешно преодолеваем учеником, демонстрирующим уровень хорошего, крепкого троечника. Хуже экзамен сдают как раз те, кто знает нюансы языка и начинает задумываться, вникать в глубинные аспекты вопросов. Вообще ЕГЭ по русскому языку сейчас, наверное, ругают напрасно, потому что его форма и содержание за годы практики отшлифовались. И дело не в том, в какой форме проверяются знания, а в наличии и качестве самих знаний, полученных в школе.
- Процесс, когда ослабевает единая языковая норма, очень опасен. Язык, с одной стороны, живое, подвижное явление. Если бы не это свойство языка, мы бы до сих пор говорили «мокроступы» и «водомет». Но с другой стороны, словарная норма не должна ориентироваться на разговорную, как это сейчас происходит. Проблема в том, что за последние годы ни один словарь не прошел обсуждения академической общественности. Издательства и ряд ангажированных филологов получают гранты, издают новые словари. Из последних изменений, о которых все, наверное, знают, – изменение рода слова «кофе». Скоро в словарях может появиться слово «позвОнит» – с ударением на втором слоге. Однако даже если так говорит большинство носителей языка, это еще не значит, что язык должен меняться таким образом.
- Многое тревожит в современных тенденциях русского языка. Например, наше старшее поколение часто вообще не может понять, что за магазин скрывается за той или иной вывеской. Или смотрят новости и не понимают, о чем речь, для них это как будто другой язык, а так быть не должно. Нельзя настолько уступать свое языковое пространство чужим культурным знакам! Еще одна тревожная тенденция связана с использованием жестов вместо слов: невербалика заменяет вербальный вакуум. Я иногда предлагаю своим студентам держаться за крышку стола, чтобы изъясняться словами, а не жестами.
- Чувство языка, языковой образ во многом формируют журналисты. Поэтому языковая и литературная подготовка журналистов во все времена была на высоте, ей отводилось существенное внимание. К огромному сожалению, новый стандарт преподавания журналистики предполагает существенное сокращение количества русского языка и литературы с восьми семестров до трех. В остальное время студенты изучают специальные журналистские дисциплины. Русский язык и литература в такой ситуации трансформируются в своеобразный «пропуск» к профессии. И это беда не только журналистов, но и всех гуманитариев, в том числе и филологов: самый объемный курс, зафиксированный в стандарте университетского образования – физкультура, на нее отводится 400 часов.
- Я смотрю в будущее с оптимизмом. Долго такое состояние существовать не может. Накапливается ощущение кризисности и, возможно, нарастание концентрации ужаса в языке перерастет в возвращение к прежнему, достойному русского языка качеству. В феврале этого года Управление по общественным проектам Президента России собирало совещание, на котором речь шла о кризисе языка и национальной идентичности. С одной стороны, отрадно, что такие проблемы поднимаются на высшем уровне, а с другой стороны, горько, так как все же нет понимания того, что язык не существует сам по себе, в вакууме. Все языковые процессы – отражение процессов, которые происходят в обществе.